14 ноября 2021г. ушёл из жизни поэт и переводчик, лауреат всероссийских и международных премий, постоянный член Президиума и жюри «Берегов дружбы» Владимир Сорочкин.

Вечная память поэту!

 

Сорочкин Владимир Евгеньевич

г. Брянск

 

Столетия

 

Пусть играет июньская лютня

Свой мотивчик, что вовсе не нов. –

Можно спать и листать до полудня

Невесомые крылышки снов.

 

И опять рисовать в беспорядке,

В грозовых растворяя басах,

Облаков акварельные прядки

На почти золотых небесах.

 

Смысл теряют любые решенья,

Ничего не берётся в расчёт. –

Хватит красок, свеченья, движенья

Всем – на тысячу жизней вперёд.

 

Облаков облетают облатки.

День раскрыт на случайной главе,

Лишь столетья бегут без оглядки,

В молодой пропадая траве.

 

 

Маятник

 

Снова вместе – хотя бы на пару недель –

Вдалеке от излишнего шума:

Сорвалась и удачливо села на мель

Наших дней немудрёная шхуна.

 

А вокруг – только море небесных цветов,

Что, спокойствие изображая,

Всею силой течений своих и ветров

Не спешит, разводя и сближая.

 

Кто до срока отсюда нас выгонит вон? –

Мы над жизнью кружим мотыльками,

Лишь колеблется маятник матовых волн,

Отмеряя века за веками.

 

Синева превращается в призрачный газ

Горизонта с оттенками чая,

И огромного моря таращится глаз,

Нас на тёплых ресницах качая.

 

 

Улыбка

 

Бесснежье. Сквозь обточенные грани

Минувших дней – с их счастьем и тоской –

Январь скользит в предутреннем тумане –

Корабликом по луже городской.

 

Почти что сон… Ободрана как липка,

Ночь замыкает тёмные уста,

Лишь светится прощальная улыбка

Джоконды – так похожей на Христа.

 

 

Дом детства

 

Проснёшься в детстве. Утро. Холод.

Оживший дом похож на храм,

В котором сны и тени ходят

В обнимку, прячась по углам.

 

Сквозь незавешенные шторы,

Как белоснежный райский сад,

Окна морозные узоры

Пушистым инеем блестят.

 

Печь пахнет мелом и весною.

Мать наливает в кружки чай.

Отец молчит, хотя со мною

Он часто шутит невзначай.

 

А мне ещё лет пять, не больше,

И я смышлён не по годам…

Теперь я много б отдал, Боже,

Чтоб оказаться снова там,

 

Где мы опять, как прежде, рядом

Друг с другом – не разлей вода,

И этот миг под детским взглядом

Не исчезает никогда.

 

В извечной тайне неповинны

Они, бесплотные, как дым,

Когда и жизнь, и смерть едины,

Как и грядущее с былым.

 

Они слепят глаза, как солнце,

Там, за стеклом – отец и мать,

И к ним сквозь райский сад оконце

Я всё пытаюсь продышать.

 

 

Какой портной...

 

Какой портной в пресветлой горенке

     Под шорох ветра и планет

Смог без сучка и без задоринки

     Сшить воедино этот свет,

 

Соединить сиянье месяца

     И синеву звенящей мглы...

Посмотришь – жизнь твоя поместится

     На острие его иглы.

 

 

Облака

 

1.

 

Смотри – по небу облака

Усталые парят.

Им плыть и плыть ещё, пока

Их различает взгляд.

 

Им плыть и плыть ещё во мгле,

Как в детстве, как в тот час,

Когда на этой вот земле

Уже не будет нас.

 

2.

 

Они чисты, они летят

В лазоревой глуши,

Как чувства, что не тяготят

Ни тела, ни души.

 

Они легки, как детский вздох,

Им горек груз земли,

Как череде былых эпох,

Растаявших вдали.

 

3.

 

Какая разница – пока

Мы вместе или врозь,

Пускай уходят облака,

Как то, что не сбылось,

 

Как сны, как дерзкие мечты –

По счёту раз-два-три –

Уходят облака, и ты

Смотри им вслед... смотри...

 

 

Ангел

 

Пред собой я так близко увидел чело

Золотое, как свет, и благое, –

И одно – точно солнце – горело крыло,

И синело, как небо, другое.

 

И ничто не смущало саднящий покой,

Лишь лучи расходились тугие.

Я спросил у него: «Почему ты такой...

Почему твои крылья такие...»

 

Я тянулся к нему, словно пыль на стекло,

Можно было потрогать рукою

И одно, что горело как солнце, крыло,

И, подобное небу, другое.

 

Но исчез он, и меньше не стало огня,

Лишь рассыпалось ветром горячим:

«Я такой, чтобы ты не увидел меня

Меж землею и солнцем парящим...»

 

 

В белом поле

 

В сумерках, к ночи одеревенелых,

Белому полю не видно конца,

В карты играют – в солдатских шинелях

Ёжась от холода, три мертвеца.

 

Нет никакого разлада меж ними.

Карты уносит метель в пелену.

Вечная слава, безвестное имя,

Смерть и могила стоят на кону.

 

 

Пароход

 

Летний день позабытого года

На картинке из детского сна –

За шумящей кормой парохода

Расколочена солнца блесна.

 

Он уже динозавр – с мешаниной

Пассажиров, взошедших на бак,

С паровой допотопной машиной,

С капитаном, курящим табак.

 

Обновлённый лазоревой краской,

Он вальяжен, почти невесом,

И покрыта тщедушною ряской

Муть воды под его колесом…

 

Память всё ещё нежит и холит

Отблеск лет, затерявшихся в снах…

Что поделаешь: жизнь пароходит,

На зелёных качаясь волнах.

 

 

После снегопада

 

Снег подступил и стены взял на щит,

Почувствовав на собственных ладонях

Бетонные занозы серых плит

И заусенцы ёлок на балконах.

 

Взмахни веслом – и день отчалит прочь,

Сползёт под горку улицей хромою,

Через плечо оглядываясь, впрок

Увешанный белёсой бахромою.

 

Но снег уже потёк, умерив прыть,

Капелью за окошками токуя,

И только от тебя мне не уплыть,

Не скрыться, явь по сонникам толкуя.

 

А город пережил его набег,

Укрыв дома дырявой пеленою,

Где на волнах раскрывшихся небес

Дрожит луны разбитое каноэ.

 

 

Черепаха

 

В плошке рдеет, томясь, земляника,

Что июнь мне принёс в подоле́.

Долгой жизни закрытая книга

Черепахой лежит на столе.

 

Только детство так сладостно пахло,

Вознесясь, как святая душа.

Вьются пчёлки. Молчит черепаха,

Всё ещё никуда не спеша.

 

Книга дремлет, на солнышке грея

Коленкоровый панцирь крыла.

Я её прочитаю быстрее,

Чем она уползёт со стола.

 

 

Оса

 

Оса потревожила пыль под собой,

Тяжёлой земли не касаясь.

Что может быть лучше – лететь за судьбой,

Не мучаясь и не кусаясь.

 

О, счастье! – без радужных планов и схем,

В травинках, подобных колоннам,

Скользить, оставаясь никем и ничем –

Осой над песком раскалённым.

 

Беспечно вертеться с вальяжной ленцой,

Вальсируя дерзко и плавно,

Сорить ароматной янтарной пыльцой

То вправо, то влево, то вправо...

 

Но туго затянут её поясок,

Чтоб, жизнь нарезая кругами,

Она не смогла превратиться в песок,

Который шуршит под ногами.

 

 

Пустое ремесло

 

Я ничего ещё не мог,

Но я пытался, я хватался

За рифму хрупкую, за слог,

Что, как роса, переливался.

 

И я не знал – что говорить,

Но по-наитию сурово

Свивалась тоненькая нить,

Само нанизывалось слово…

 

Слова – пустое ремесло. –

Всё, что сказалось, всё, что свилось

Бесплотным облаком ушло,

По свету белому разлилось.

 

 

Поэты

 

Когда, ослеплённая светом,

Земная царит круговерть,

Рождаются в мире поэты,

Чтоб песни весёлые петь.

 

Им выстлана солнцем дорога,

Их ангел несёт на крыле…

Но песен счастливых немного

Я слышал на этой земле.

 

Когда разрывают планету

Раздоры, война и чума,

Рождаются в мире поэты,

Чтоб мы не сходили с ума.

 

В их строчках былое сойдётся

С грядущим, но, врезав под дых,

Безумное время смеётся

Над грустными судьбами их.

 

Сгорают, как свечки, сгорают

Поэты, и, вскинув чело,

Поют, и как будто не знают –

Зачем, для кого, для чего…

 

Воздав и победам, и бедам,

Лишь Слово – сильнее меча.

И новым затеплится светом

Спасённого мира свеча.

 

И звёзды сомкнутся над нею,

И пламенем станут огни. –

Чем судьбы поэтов темнее,

Тем ярче сгорают они.

 

И новые будут рассветы,

И ангела вздрогнет крыло…

Рождаются в мире поэты.

Зачем, для чего, для кого…