Сафронова Ольга Игоревна,

г. Таганрог

 

ИЗ ПОЭТИЧЕСКОГО ЦИКЛА «ГДЕ-ТО ВОЙНА…»

 

Март 2023. Побеждает жизнь!

 

«- Жизнь Есть… - сказал он с верой. –

НЕ Имеет Значения, Если

Мне Кажется, Что Это Не Так»

Ричард Бах «Бегство от безопасности»

 

Смерть крадётся неслышно

На стрекозиных крылышках:

Вспышка!..

                        И темнота.

 

Катится смерть в вагонах.

Слышишь? Гремят задвижки,

В дуле у «Леопарда»

                        щерится пустота.

 

Смерть заползает в уши.

«Слушай, - бормочет, - слушай,

Будет ещё похуже…»

Ужас в зрачках дрожит.

 

Но на пути у смерти,

Против огненной плети

Тоненькой веткой вербы

Вновь прорастает жизнь.

 

Жизнь зажигает свечи,

Учит, спасает, лечит.

Душу хранит человечью,

Шепчет: «Давай, держись!»

 

Смерть меняет обличье,

Зверем несытым рыщет,

Верит, что всемогуща,

НО ПОБЕЖДАЕТ – ЖИЗНЬ!

 

 

Салтанова Анжелика Дмитриевна

г. Ростов-на-Дону

 

За поэзию!

 

На войне умирали за Родину,

А поэты должны – за поэзию.

Мы – Адепты Священного Ордена,

Сохраняем в душе Равновесие.

На войне умирали под пулями,

А поэты – под злобною критикой.

Мы пока что не стали акулами

И не лезем в чужую политику.

На войне умирали без имени,

А поэты – посмертно известные.

Буквы, словно пехотные линии,

Строки сердца – безжалостно честные.

На войне, как в поэзии – выжить бы,

И спасти не погибших товарищей.

Пусть летят стихо-голуби, чижики…

Строчки-счастье даря окружающим!

 

 

Лысцова Анна

с. Покровское

 

***

Помню, деду когда-то я: «Ну, расскажи,

Как там было?» - вопрос задаю.

Лишь теперь понимаю... До боли, в тиши

О войне говорить я боюсь...

 

Шрам от шеи и вниз - фронтовая судьба-

Незавидная доля для всех...

Ещё больше на сердце рубец... Поняла,

На войну так боюсь я смотреть...

 

20 лет нет тебя, ты прости меня, дед...

За незнание очень стыжусь.

И один лишь доклад - школьной жизни привет...

Написать о войне я боюсь...

 

Нам - потомкам - сейчас очень сложно понять

И принять... Эту боль не стереть!

Нам, себя одолев, хрупкий мир сохранять!

Говорить, и писать, и смотреть!

 

 

Конюхова Галина Ивановна

с. Покровское

 

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, РОССИЯ

(акростих.)

 

Я люблю тебя, Россия,

Легендарный облик твой.

Южный берег в дымке синей,

Бирюзовых вод прибой.

Лесополосы, долины,

Юный шепот ветерка.

Тихий Дон, а в луговинах,

Еженощный свист сверчка.

Бесноватых супостатов,

Яростный их злобный гнев.

Разобьем, как в сорок пятом,

Одолеем, завладев.

Славой Родины Великой,

Силой мощною страны,

И чтоб,каждый мог воскликнуть:

Я хочу жить без войны!

 

 

Дубина  Лидия Григорьевна

с. Покровское

 

Жить,надеяться и верить…

 

Февраль, рассвет ещё не наступил, но мне уже не спится. Неожиданно вспыхнул свет в палате. Это медсестра пришла ставить мне капельницу. Сегодня у меня третий послеоперационный день.

Я в палате одна, моя соседка ещё в реанимации. В восемь утра завтрак, потом осмотр хирурга – молодой улыбчивой женщины. Делая мне перевязку, она вдруг спросила: «Вы меня не помните? Я Вас уже оперировала. Внимательно посмотрев на неё, честно призналась: «Простите, не помню, - и добавила, - спасибо, что Вы меня узнали, хорошо, когда имеются свои люди». Она в ответ заулыбалась.

Возвратившись в палату, я принялась читать книгу. В отворившуюся дверь вошла молодая женщина с вещами. На ней – чёрное в мелкий цветочек платье, на голове – чёрный платок, закрывающий всё, кроме лица. Медсестра, сопровождающая женщину, показала какую кровать ей занять. Мы познакомились.

- Ануш, - назвала она своё имя.

- Лидия Григорьевна, - представилась я, и предложила ей разместить вещи в шкафу.

Чтобы не смущать новую соседку по палате, я вышла в больничный коридор.

Спустя время, я вернулась. Ануш, переодетая в спортивный костюм, сидела на кровати, свернувшись в комочек, уткнув лицо в колени. Я подошла к ней, обняла за плечи, спросила: «Тебе плохо?». Ануш подняла голову. Худенькое бледное лицо. В больших чёрных глазах, блестящих от слёз – невысказанное страдание. Как же мне её утешить? Онкология – это не ушибленный палец, не перелом руки. От одного только слова «онкология» человек может сломаться. Я присела рядом с ней. «Ты молодая, ты выздоровеешь, верить в это надо!» - заговорила я, поглаживая Ануш по худенькому плечу. Она успокоилась, вытерла слёзы, рассказала, что приехала в Ростов из Махачкалы делать лазерную хирургию. Дома ей уже делали «химию» - опухоль пищевода. Я внимательно слушала Ануш. Присмотревшись, увидела морщинки на лице – ей, наверное, за тридцать, подумала я. Ануш рассказывала о семье, показывала на смартфоне фотографии мужа-бородача, сына и дочери – подростков. Дочь – инвалид, последствие родовой травмы. Красивые дети.

Я с болью слушала её, пытаясь утешить. Вдруг по телефону по видеосвязи меня благодарит за внимание к дочери её мама. Потом на маленьком экране появились одноклассницы Ануш, машут нам руками, говорят: «Спасибо за Ануш!» Для меня это было так неожиданно. Я тоже им в ответ помахала рукой.

Наступил вечер. Из реанимации привезли нашу соседку по палате Катю. Начались вечерние процедуры.

Ануш, переодевшись в чёрное платье и платок, расстелила коврик, встала на колени, поднесла руки к лицу и начала молиться. Мы с Катей молчали, не нарушая её обряда. Так она молилась каждый день утром и вечером.

На следующий день Ануш ушла с медсестрой на операцию в другой корпус. Привезли её не скоро. Она молча легла на кровать, отвернувшись к стене. Мы с Катей, уже немолодой женщиной, переглянулись и заплакали. Горло перехватило, как удавкой. Ануш была для нас - как дочь.

Иногда я помогала покушать Ануш через трубку, которыми она была опутана. Через несколько дней Ануш начала сама справляться, повеселела. Утром 8-го марта по женским палатам разнесли тюльпаны. Под манную кашу на завтрак, я рассказывала своим девочкам стихи о мамах и о таком прекрасном чувстве, как любовь.

С Ануш мы часто разговаривали. Она показывала мне по телефону свой город, горы, свадьбу своей сестры, красивый наряд невесты, говорила об обычаях дагестанцев. Приглашала меня в гости. Однажды она заговорила об отце. Когда летом 1999 года в республику вошли единоверцы из Чечни, заполыхал весь предгорный Дагестан. Отец пошёл в ополчение, получив тяжёлое ранение, умер. В боевых действиях участвовал и её старший брат Мурад, бывший курсант Суворовского училища, побывавший уже и в других горячих точках. Война не прошла для него бесследно. Он заболел, его мучили сильные головные боли, нарушилась психика. Во время очередного приступа он выпал из окна пятого этажа.

Услышав эту печальную историю, я обняла Ануш и, плача вместе с нею, рассказала, как ушёл из жизни мой сынок, психика которого тоже была нарушена чеченской войной. С твоей мамой боль у нас одна, у всех матерей одинаково горьки слёзы. В моём стихотворении о сыне есть такие слова:

Святые мальчики, защитники мои,

С солдатской доблестью прошли через бои.

Эти слова посвящены всем мальчишкам, прошедшим горнило войны, честным парням России, воевавшим, как смогли и умели. Материнских слёз не осушить. Но надо жить.

«Крепись, девочка. Пусть тебе ваш Господь помогает», - сказала я ей перед отъездом. Ануш обещала мне звонить. Не позвонила, а жаль. Заходя в наш православный храм, я молюсь и за неё. Дай Бог, чтобы она выздоровела, ведь она так нужна своим детям.