---

1 апреля – День Смеха!

 

Шиленко Людмила Леонидовна

г. Матвеев Курган

 

 

Ёжик в тумане….

 

Рано утром Татьяна ехала в город, смотрела в окно. Окружающий мир готовился к новому году, в этом году как никогда скромно, ведь рядом шла война на Донбассе. Гирлянды и украшения на магазинах сегодня не радовали её, также как и туман, надоевший за несколько дней. Конец декабря был слякотным, ночью - небольшой мороз, а утром - туман и потепление.  

Со вчерашнего вечера ей было не по себе. Вечером позвонила сестра и сказала, что убираться на кладбище и ждать, когда приедут установщики памятника она не может, у неё резко поднялось давление. Позвонила Татьяна другим родственникам и узнала, что желающих ехать убираться на кладбище нет и среди них. А учитывая, что наследники умершего брата вообще не принимали никакого участия в заказе памятника, а его жена и дети умерли раньше него, видимо, ей придётся самой отправиться на кладбище, да ещё в такой туман. Там убрать могилу двоюродного брата и его жены. Дождаться установщиков памятников и подождать, когда они установят памятник брату.

Не то, чтобы она боялась, но было ей точно не по себе. Одно дело - небольшое кладбище в их посёлке, а другое - огромное городское кладбище с его бесконечными аллеями. Сумка с небольшими садовыми инструментами и искусственными цветами, заботливо ею укутанными  (только хвостики цветов  торчали из сумки), не добавляла настроения.

В тяжёлых раздумьях она нервно среагировала на мужчину, который подсел к ней, хотя пустых мест в автобусе было много. А когда он ещё завёл свою шарманку, какие у неё глазки, да что за такой девушкой он на край света пойдёт, она резко ответила, что ей сегодня нужно только на кладбище. Мужчина ответил: « Женщина, у вас, что, такой чёрный юмор? Я вообще-то собирался вас пригласить в кафе». Обиженно засопел и пересел на другое сиденье.

Обидела человека, могла бы и объяснить, в чём дело, корила себя Татьяна. А другой внутренний её голос возражал: «Да он просто трус. А она терпеть не может, когда её называют девушкой». Татьяна никогда не скрывала свой возраст. Сейчас ей 64 года и она довольна своим возрастом, опытом и возможностями, которые дают прожитые годы. Возраст, когда уже можно, ещё можно… и всё можно.

Невысокого роста, выглядела она моложаво, а так как вела активный образ жизни, была худенькой и подвижной, хотя и любила покушать и никогда не соблюдала никаких диет. Вот нарвался мужик, у него от девушки до женщины разгон был две минуты, а у неё из милой такой, скромной женщины до жуткой стервозы - одна секунда.

Пересев в городе на маршрутку, она решила встать раньше и пройтись пешком, чтобы дать себе время привыкнуть к кладбищу. Было всё спокойно, какая-то туманная умиротворённость лежала кругом. Дорожка шла мимо первых ворот Николаевского кладбища, туман стоял такой, что видно было через реденькую посадку только три ряда могил с памятниками. Дальше всё было скрыто в тумане и создавало ощущение какой- то нереальности происходящего.

Дойдя до вторых ворот Николаевского кладбища, она вздохнула и зашла, подумав, что хорошо, что дома помолилась и одела крестик. Приключения начались сразу у входа в кладбище. Рядом с воротами стоял ряд искусственных цветов и машина – такси. Увидев её, таксист обрадовано выскочил из машины. Видно, что ему тоже было неуютно на кладбище, громко сказал:

- Девушка, давайте я вас отвезу на какую вам надо аллею. Вы поплачете, поставите цветочки, и я привезу вас обратно.

Татьяна зло среагировала на  слово девушка:

- Так, сел в машину и стих.

- Какой стих? – растерянно произнёс таксист,

- Сел в машину и замолчал. что разорался? Хочешь, чтобы к тебе пьяный ёжик из тумана вышел? - проговорила Татьяна и отправилась мимо него в туман.

- Ненормальная, - услышала вслед.

«Сам такой», - подумала Татьяна, стараясь держаться подальше от посадки, которая делила два кладбища пополам.

Она старалась держаться ближе к аллеям, чтобы не пропустить одиннадцатую, на которой был похоронен её брат. Туман на кладбище был такой густой, что в двух метрах уже ничего не было видно. На шестой аллее к ней, (именно к ней,  а не к таксисту) вышел пьяный ёжик: двухметрового роста, крепкого сложения мужик с фингалом под глазом и остановился прямо напротив неё.

«Накаркала, сама себе накаркала», - подумала Татьяна. Они стояли, замерев оба от неожиданности, и рассматривали друг друга.  Ей он сразу не понравился, видно было, что и она тоже ему не очень приглянулась. А когда она увидела, что он нервно сжимает кулаки, Татьяну, наверное,  от страха понесло:

- Привет! - весело сказала она, внутренне удивившись своему звонкому и весёлому голосу, - что, не узнал? - и нагло улыбнулась, глядя ему в глаза.

Мужик икнул, потом жалобно проблеял:

- Не-е-е-т.

Так он тоже боится меня, решила Татьяна и громко сказала:

- Ну, не узнал, так не узнал. Иди, что встал, - и махнула рукой в сторону выхода с кладбища.

Мужик обошёл её и быстро пошёл, взгляд у него был ошарашенный. Она, повернувшись, пошла дальше вглубь кладбища. Было очень страшно и  хотелось оглянуться, но она запретила себе даже думать об этом. 

Найдя 11 аллею, стала в тумане искать участок, а когда нашла, ахнула: человеческая нога не ступала сюда года два. Видимо с тех пор, когда они с сестрой убирались здесь, больше сюда никто и не приходил. Вспомнила  всех городских родственников добрым словом и быстро взялась за работу. Туман садился, вскоре куртка стала мокрой, меховой воротник тоже намок и мешал работать. Где - руками, где - садовыми инструментами, она вычищала бурьян, секатором срезала то, что не могла выдрать. И вскоре площадка очистилась. Татьяна  спешила: скоро приедут установщики, а ей ещё надо выдрать цветочную гробничку, которую они купили несколько лет назад с сестрой, так как денег тогда на памятник не было. Штырьки забитые тогда, ночью примёрзли и не хотели отпускать гробничку, несмотря на все  её усилия.

Туман немного рассеялся, и она увидела недалеко от неё двоих мужчин, которые приклеивали отвалившуюся плитку к фундаменту памятника. Они с интересом поглядывали на неё, а она, обходя гробничку кругом, потихоньку дёргала её, стараясь вырвать, как вдруг увидела, как по 11 аллее, совсем близко от неё, идёт опять этот «пьяный ёжик» с фонарём под глазом, которого она встретила утром. Он тоже увидел её и напрягся. Тут один из мужиков решил её подбодрить и сказал :

- Девушка вам, помочь?  

Она, повернув голову к нему, сама продолжая дёргать, ехидно и громко сказала: 

- Вы мне? Да я  метровой косой кошу!

Договорить, что косит сено, она не успела, услышала визг на аллее, повернула голову в сторону 11 аллеи и увидела, как этот двухметровый «ёжик» пробегает мимо. Одновременно она почувствовала, что гробничка подаётся, но пытается вырваться, изгибаясь, из её рук, сильно дёрнула и сказала, точнее - выкрикнула:

- Врёшь! От меня не уйдёшь!

Мужик с фонарём проскочил мимо неё и побежал ещё быстрее, ноги у него были длинные, он смешно их задирал. В общем, ломился он, как лось. Поглядев ему вслед, Татьяна почувствовала, что держит гробничку на весу, с облегчением вздохнула: она справилась! С торжествующим видом повернулась к этим двум мужикам, и обалдела. Инструменты лежали, а мужиков не было. И тут только до неё дошло, что это она своим дурным языком, забыв, что находится на кладбище, напугала до смерти  и этих мужиков, и того, с фингалом. Это от неё он убегал, как лось. Это ж надо додуматься, на кладбище ляпнуть: « Я метровой косой кошу, врёшь, от меня не уйдёшь».

«Что ж мне сегодня с мужиками так не везёт? Когда я научусь быть лапочкой?» - от досады у Татьяны даже слёзы выступили. Положив гробничку на кучу мусора, она принялась выдергивать траву и сухостой под гробничкой.  Минут через пять, когда подъехали установщики памятника, у неё был полный порядок: она украшала цветами памятник жены брата. Рабочие удивились, что она одна, спросили: «Не страшно было ждать одной?». Отвернувшись, Татьяна закрыла себе рот руками, сосчитала до 10 и только потом ответила, изо всех сил стараясь быть спокойной: «Да мне некогда было». Она боялась опять сказать что-нибудь не то, чтобы и эти люди не сбежали от неё.

Единственное, о чём она попросила после того, как они установили памятник, подвезти к выходу из кладбища. Она хорошо понимала, что если «пьяный ёжик с фонарём под глазом», встретит её ещё раз, он попросту не переживёт эту встречу. Поблагодарив ребят,  Татьяна пошла к остановке. Она устала, но была очень довольна собой: несмотря ни на что, она справилась. Порядок навела, памятник установила. Ну а всё остальное было – дело случая. Ведь она, по сути своего характера, скромная, милая, добрая, но не сегодня, не сегодня. А когда она злится, хоть она и хорошая девочка в душе, но бантик сразу снимает, всегда.

Ведь если разобраться, то все сегодняшние  мужики сами напросились. Ведь она никого не трогала, даже этого «пьяного ёжика», он сам перегородил ей дорогу. Теперь будут сплетни распускать, что баба с косой на кладбище гоняется за прохожими и орёт: «Врёшь, от меня не уйдёшь!». А впрочем, какое ей дело, ведь она-то справилась с собой и своими страхами, а они не смогли. Бывает…

 

 

Романенко Валентина Фёдоровна

с. Покровское

 

Пошутила

(смешные истории из жизни)

 

Работала я в Быткомбинате. Конец рабочего дня. Пожелав друг другу хороших выходных, рабочие покинули свои места. Мне оставалось закончить вещь, скоро должна была прийти заказчица. Она уезжала на курорт, и платье ей нужно было доделать.

Сдав вещь, я уже было собралась выходить из цеха, как мне кто-то шепнул на ухо: а сделай Паше мелкую пакость. Паша – это наша передовичка, которая приходила на работу в четыре утра и работала до пяти вечера, получается полторы смены. Все были недовольны: ну, какая передовичка, если перерабатывает полсмены!

Но надо отдать должное, мастер она была отличный. Ну вот, решила я ей поставить «роженицу», т.е. ставишь на стол перевёрнутый стул, на верхние ножки вешаешь тапки и укрываешь от тапок до края стула. Я укрыла конструкцию шторой: если зайти – от двери  бросается в глаза: лежит женщина, задрав ноги. Сделала, замкнула цех, отдала ключ сторожихе и пошла домой.

Дома не нахожу себе места: представила, как зашла Паша, и у неё сердечный приступ от испуга! Это же тюрьма, не шутки. Не выдержав, в два часа ночи помчалась в Быткомбинат, сторожихе сказала, что забыла выключить утюг. Хотела взять ключ и подняться на второй этаж убрать своё чучело, но она не поверила и пошла открывать сама.

Вот идёт она впереди меня, открывает дверь и как заорёт! И посунулась по стенке. А я скорей заскочила, стул сняла, гляжу, а сторожиха заглядывает в дверь. А я такая:

- Фу, слава Богу, выключила!

А она смотрит на меня, говорит:

- Ты ничего не видала?

Отвечаю:

- Нет. А что?

- Да мне показалось хрен знает что, галлюцинации что-ли?

Эх, молодость, что в ней только ни случалось!

 

 

Маркер Галина Михайловна

х. Гаевка

 

Весенняя трилогия

 

Гаврила был хорошим мужем

Гаврила жёнам верен был…

Н. Ляпис –Трубецкой.

(Ильф и Петров «Двенадцать стульев»)

 

По личным неотложным делам где-то после двадцатого марта мне пришлось ехать в Ростов.

День был погожий с лёгкими волнами тёплого ветерка и сияющим небом. Ещё на вокзале я одела тёмные очки, да так и ехала, не снимая защиты от ярких солнечных вспышек, врывающихся в салон при очередном повороте. Но и этого оказалось недостаточно. Прикрыв занавеской окно, я закрыла глаза.

Мысли о делах домашних и предстоящих обязанностях не отпускали, пока маршрутка петляла по Таганрогу, притормаживая перед светофорами и покачивалась, обгоняя попутный транспорт. То, что мы выехали за город, я мысленно определила ближе к Самбеку.

Желание проверить собственные не визуальные наблюдения подвигло открыть глаза и занавеску.

Действительно, рядом с трассой появилась Стела-памятник воинам освободителям и музей под открытым небом с танками и пушками времён Великой Отечественной войны.

Маршрутка быстро неслась вперёд, меняя пейзажи за окошком, солнце перестало слепить, надёжно приклеенное временем к небосводу, и я сняла очки.

Слева - до самого ярко-голубого горизонта, а справа - до почти такого же залива, расстилались поля салатной зелени. Пшеница ещё не набрала вволю земного сока и стелилась по земле не длинношёрстым ворсом, а коротким бархатом. В некоторых местах всходы ещё не покрыли поля, и чернота неопрятными латами проглядывала среди зелени. Но какая это была зелень!

Переводя взгляд с поля на небо и обратно, какое-то время я ехала с чувством взрослой восторженности, которое начало смеряться необъяснимой щенячьей радостью. Вот, прямо, побежала бы и повалялась на спине на этой травушке и всеми четырьмя лапами погладила бы небо!

Поля обрывались чёрными полосками грунтовой дороги и обнажёнными насаждениями лесопосадок, за ними опять начинались, искря зеленью и изумляя взгляд, и снова… и снова…

В голове начали формироваться строфы. Я быстро расстегнула молнию на сумке. Ручка была, а бумага?

Кроме как на ксерокопии паспорта или проездном билете, надорванном контролёром, записывать было не на чем.

Первый вариант отпал сразу. Малюсенькими буковками я начала исписывать билет, не догадываясь, что стих будет забыт почти на три недели, до заседания литературного объединения уже в середине апреля, да и там билет будет извлечён из сумки вместе с губной помадой совершенно случайно:

 

Март пришёл в плаще зелёном

Повседневном, ненарядном.

Смотрит с грустью затаённой

Вслед зиме печальным взглядом:

Снег сошёл – черна дорога

Через зелень ровной строчкой –

То к плащу пришиты плохо

Латки плюшевых кусочков.

Жижицей подол заляпан,

(Ничего, подсохнет – счисти)

На манжетах россыпь пятен,

Лацкан в прошлогодних листьях…

Март как все первопроходцы

Не в нарядное одетый.

Но несёт с собою солнце

И дорогу торит лету.

 

- Март в зелёном плаще? - скептически посмотрел на меня один из сотоварищей-поэтов, – это скорее у апреля зелёный плащ, а в марте почти никакой зелени нет.

- Как это нет! – возмутилась я, - снег сползает с уже зелёной травы!

- Ну, тогда не плащ, а покрывало зелёное…

Наш спор был прерван вопросом на другую тему, мартовские наряды были забыты, но, как говорится, осадочек остался…

Вернувшись домой, я достала из сумки лист бумаги с переписанным на него в библиотеке стихотворением и на другой стороне минут за десять написала:

 

Март ползёт в плаще зелёном

И под нос себе бормочет:

- В соответствии с сезоном

Цвет собой я не порочу!

Зазываю перелётных

Птиц рукой своей и ветры,

А упрямые поэты

Говорят: «Не так одетый!»

Май – он да, мужчина ладный!

У него цветы и песни,

Только я в плаще салатном

После стужи интересней.

Против кто-то из народа?

Зиму позову моментом!

Я – протальник, утро года.

Вот такие аргументы.

 

Рыкнув на оппонента от лица марта, я вздохнула с облегчением и занялась привычными домашними делами.

Следующая неделя выдалась дождливой и зябкой. Несмотря на холод, растения на глазах наливались соком и тянулись от земли, плодовые деревья окутали белоснежные вуали цветов, а на кустах чёрной смородины среди резных зелёных листочков появились жёлтые бисеринки. Очищенный дождями воздух благоухал настолько, что я невольно делала глубокие вдохи, пока не начинала покруживаться голова.

Прошла неделя, снова потребовалось ехать в Ростов, и на этот раз я запаслась бумагой. Витающая среди многоцветия мысль пролилась на неё уже в самом начале пути:

 

Апрель, я думаю – девица:

Юдифь – она, Мерлин Монро…

Так виртуозно нарядиться

Лишь дамам свойственно порой.

Но дело даже не в нарядах,

А в восхитительных духах.

Они везде: внутри и рядом,

Они в мечтах, они в стихах.

Апрель нежна, Апрель строптива

И утончённа как газель,

Порою холодна на диво

Но всё ж прелестница… Апрель!

Мужчины – Март и Май. Согласна.

Под белы рученьки ведут…

Март в прошлогодних бурых пятнах,

Май – раскрасавец, но и плут.

Мечтает Март: «Апрель со мною!

Она – моя! Моя невеста!»

Для Мая же, она – былое.

Он лету воспевает песни.

 

Интересно что скажут на лито в мае? Впрочем, неважно. Пока мы спорим и раздумываем о природных «одеждах» мы - счастливые люди!

 

 

Полянский Евгений Николаевич

с. Покровское

 

***

Под ярким солнышком апреля

Сопрели

Под курткой, обретая грусть,

Спина и грудь.

Я куртку снял и на распашку

Рубашку,

Проветривая грудь и спину

В отместку сплину.

Тепло от солнца принимая,

Вновь оживает

Душа под птичьи свиристели

В апреле.

 

***

Ирине И. на стих

"Предвкушение"

Да, апрель и вокруг

вновь "весна  весневеет",

Да, она "растоскует тоску",

"распечалит печаль",

И в душе шквал страстей

"ветер вновь разветреет",

У "берёзки заберезневеет"

зелёная шаль.

 

 

Вишневецкая Надежда Ивановна

с. Покровское

 

Монолог старой парковой скамейки

 

Из года в год лет полных ...надцать

Служу скамейкой в парке городском.

Узнала столько – плакать и смеяться:

Кто только ни сидел на мне верхом!

 

Бывает, забредут два голубка влюблённых:

Послушать нечего, да и смотреть не стоит,

Измаешься от вздохов, взглядов томных.

Стишок прочли. Поссорились бы что ли?

 

Взять молодёжь. Примчатся резво,

Всю испинают, пивом обольют,

А то ещё в порыве очень нервном

Возьмут за ножки – и перевернут.

 

Другое дело – видная седая пара:

Устало сядут, тихо заведут беседу.

Заслушаюсь, не шелохнусь, так рада

Бабульке чопорной и пожилому деду.

 

А как приятно, если вдруг прохожий

Присядет скушать свежий пирожок.

Съедобный запах манит и тревожит,

Возьми второй и съешь ещё, дружок!

 

О счастье, вот идёт интеллигент,

На мне он часто время коротает.

Сейчас узнаю новость из газет:

Где что случилось, кто опять страдает.

 

Бывает, летом до утра тружусь,

Скриплю, терплю, ворочаюсь, вздыхая:

Куда ещё пристроиться бомжу?

На мне дружок беспутный отдыхает.

 

Вот пьяница едва-едва плетётся.

Пристроится – начнёт икать, буровить,

Пока до белочек и чёртиков допьётся –

Системы нервной мне не успокоить.

 

Я жалуюсь?! Ни-ни, ни в коем разе,

Работа всякая у нас в почёте.

На пенсии в костре сгореть в экстазе

Успею! В парке постоять охота.

 

 

Сафронова Ольга Игоревна,

г. Таганрог

 

Первогрибочек

(детское)

 

Что в траве за «колобок»?

Это – маленький грибок.

Трещинки-морщинки,

Будто паутинки.

Рядом – цветик-первоцвет

Смотрит весело на свет,

А это – не цветочек,

А... ПЕРВОГРИБОЧЕК!

Тихо вырос, и молчок.

Называется – сморчок.

 

 

Трофименко Валерий Григорьевич

г. Таганрог

 

***

Чтобы брюхо меньше стало,

С рациона выбрось сало,

Сахарок, вино убавить,

Шашлычок пока – оставить.

 

***

Познал Колумб и Магеллан,

Что значит плыть вокруг Земли.

Не так уж тих был океан –

В пути тонули корабли.

 

 

***

Я теперь живу один

И, бывает, напиваюсь.

Сам себе я господин,

Иногда с собой ругаюсь.

 

Просыпаюсь ночью в два:

Кто-то двинул мне в бочину.

Прозвучали вдруг слова:

Перестань храпеть, скотина!

 

***

Сам пашет землю старичок,

Печёт старуха калачи.

А Ваня, русский дурачок,

Всё трёт штанины на печи.

 

А вот ещё другие краски,

Как видно, всё наоборот.

Во всех других народных сказках

Иван-дурак всем морды бьёт.

 

Запряг трёхглавого змеюку,

Ягищу в печку посадил,

Служить себе принудил щуку,

Кощею голову срубил.

 

На печке ездил и салазках,

А щука ловит карасей.

И всё ж во всех народных сказках

Иван-дурак был всех мудрей.