ЖИВИ ТЕПЕРЬ СРЕДИ НЕБЕС

 

Ковылин Михаил Ильич

с. Новобессергеневка

 

 

Памяти Леонида Севера

 

Ушёл. Ты знал – никто не вечен,

Достойно шёл своей дорогой.

Ты был талантами отмечен,

Но, видно, больше нужен Богу.

Нам смертным – горе и беда,

Когда родной нам человек

Нас покидает навсегда,

Закончив здесь земной свой век.

Но разве вправе мы страдать,

Что рядом больше нет тебя?

Должны мы с честью вспоминать,

Что нас с тобой свела судьба.

Живи теперь среди небес,

Прекрасен твой небесный дом,

Прощай, а память о тебе

Мы сохраним, пока живём.

                16.11.23 г.

 

 

Конюхова Галина Ивановна

с. Покровское

 

Памяти Леонида Севера

 

Прошло печальных сердцу девять дней,

Как нету с нами больше Лёни.

Поэта, вдохновителя идей,

Что « Степь» взлелеял на ладонях.

Он десять лет качал нас на руках,

Как мать дитя, любя, качает.

И вот ушёл, оставил свой очаг,

Не выпьет больше с нами чашки чая.

Над нами та же неба  синева,

И дни проходят, как обычно.

Тихонько осыпается  листва,

Но стало  пусто, непривычно.

В мозгу сверлит, что нету, нет его,

С тоскою грусть морозят душу.

Ах Леонид, учитель дорогой,

Зачем в сердца накликал стужу?

А в голове моей опять вопрос:

Ну почему ушел так рано?

А может быть, на небе  вырос спрос,

На тех, кто жил по чести, без обмана?

И это лично мнение мое,

Пусть никого не вводит в заблужденье.

Тебе спасибо, Лёнечка  за всё,

За наше многолетнее общенье!

 

 

Кондрашова Ирина Петровна

с. Николаевка

 

Памяти Леонида Севера

 

Ушёл поэт, ушёл в зените славы.

Недуг тяжёлый тело взял в оковы…

Остались неоконченные главы

Поэмы жизни… Где лежат в основе

Любовь, Надежда, Вера, Правда, Честь.

Святые догмы обратились в строки…

Спешил всего себя отдать, как есть.

Жаль, оборвался путь на полдороге.

Теплом души делился без оглядки,

Для нас он стал Учитель, Друг и Брат.

Всегда твердил: «Держите слог в порядке,

И ваши строчки – сразу зазвучат!»

Строка к строке – запели, зазвучали,

Объединяясь в «Дружбы берега»!

Ушёл. Чтоб вновь вернуться с фестивалем.

Безмерна боль. И память дорога.

 

 

Ковтун Сергей Викторович

х. Дарагановка

 

Леониду Северу посвящается:

 

Тебя нам будет очень не хватать

Твоей улыбки и в глазах хитринки,

Как жаль…

И долго будут слезы высыхать

В глазах твоей жены Иринки.

 

Ты воспевал свой край родной

Всю жизнь отдал служению людям.

И, сколько нам отмерено судьбой,

Тебя мы никогда не позабудем.

 

Но спорить бесполезно нам с судьбой -

Господь ведь забирает самых лучших.

Наследство, что оставлено тобой,

Всегда согреет и излечит души.

 

 

Маркер Галина Михайловна

х. Гаевка

 

Дивный сад

 

Посвящается светлой памяти Евгения Остапова и Леонида Севера

 

– Привет, Галадриэль. Был у тебя на стихире и на прозе. Оставил рецензии, почитаешь.

Немного грубоватый, чуть гнусавый, мгновенно узнаваемый голос словно отчитывался о проделанной работе короткими фразами.

– Привет, Женечка. Рада тебя слышать. С каких пор ты меня переименовал? Если я правильно помню, Галадриэль – королева эльфов из «Властелина колец»?

– Именно так. Ты книгу читала?

– Нет, только фильм смотрела, но из меня королева как из мухи космонавт, – хохотнула я.

– Ну, не знаю. Мне ты напоминаешь именно её – тебя невозможно обмануть, очаровать. Такое впечатление, что насквозь видишь. И глаза… Таких у людей не бывает. По крайней мере, мне не встречались.

– Знаешь, а мне не хочется тебя переубеждать, – с усмешкой ответила Жене, вообразив себя в роли статной блондинки с сияющим взглядом.

– Как придумал, так пусть и будет. Только у королевы был король, а я девушка независимая и статус менять не собираюсь даже под дулом пистолета, – полушутя ответила собеседнику и поменяла тему, – что ты по поводу рассказа скажешь? Получилось?

– Получилось. Отлично получилось. Нам с мамой очень понравилось, только договор какой был? Писать про любовь.

– Ха! А любовь к бабушке любовью не называется?

– Ну, я как-то иначе представлял себе…

– Вот о том, что ты напредставлял, напиши сам, – перебила я Женину речь, – я свою часть договора выполнила по-честному. Жду твоего рассказа... Ну, ладно, это творчество, а как жизнь? Какие планы? Как Галина Алексеевна?

Дав выговориться своему собеседнику, коротко отшутилась, отвечая на вопросы о собственных делах, и вернула разговор в начальное русло:

– Жень, знаешь, а ты недалёк от истины: на мне неплохо смотрится сказочное одеяние, но не королевы эльфов, а Дюймовочки. Если вынести за скобки предысторию от рождения до мышиной норы, был в моей жизни «Ласточка». Сейчас попробую соединить сказку с реалом: Саша отвёз меня в центральную библиотеку на первое собрание тех, кто причислял себя к поэтам. Можно сказать, на цветочную поляну, где я встретилась с цветочными эльфами. За скобками остаётся угроза его цветейшества умереть и сказочный хеппи-энд, но должен же был Андерсон чем-то вознаградить героиню за все мытарства. То, что литераторы – люди волшебные на всю голову, это ты знаешь. Вот и назовём нас эльфами. Стать королевой я не планировала, а летать – это мы с великим удовольствием. К счастью, замужество в нагрузку к крыльям мне не грозит – у «короля» полный набор.

– Мысль уловил, но предположу, что Дюймовочка – это Галадриэль в юности. Эльфы создания бессмертные.

– Согласна. Буду готовиться к вечной жизни. Вот прям сейчас и начну, – рассмеялась я.

Ещё через пару реплик мы с Остаповым простились, и я включила компьютер.

 

Для чего мы в этом мире?

Чтоб встречаться на стихире.

И на сайте проза ру

Встречи нашим по нутру.

 

Для чего я в мире этом?

Чтоб однажды стать поэтом,

Ведь прозаиков не счесть.

Перспектива в целом есть.

 

Потешив душеньку хвалебными рецензиями, с благодарственными мыслями в адрес Женечки и счастливой улыбкой вышла во двор.

Лёгкие, негромкие звуки деревенской местности не мешали ручейкам мыслей. Родники этих ручейков пробили себе дорогу после телефонного разговора, уводящего от бытовых дел и некоторых сложностей, связанных с ними.

Палисадник возле дома в скользящих лучах предвечернего солнца пестрел разноцветием и пробуждал желание полюбоваться красотой растений. Я присела на низкую скамейку возле груши и позволила мыслям оформиться в версию образа души цветочной эльфийки. С лёгкой подачи Жени Остапова, отныне к этому роду были причислены все поэты, а значит и души у них должны были напоминать цветущую поляну и не иначе.

 

Под небом голубым цветёт мой дивный сад

А на скамейках низеньких мои друзья сидят.

Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят,

Кого пустила в душеньку, не выгоню назад.

Не нужен здесь мне огнегривый лев

И дивный вол исполненый очей,

Пусть орёл летает в поднебесье.

Каждый взор в саду незабываемый.

 

Шёпотом пропела я песню Гребенщикова на свой лад, с упоением глубоко вдохнула аромат петуний и душистого табака, открывающего белые граммофончики, и продолжила фантазировать, сплетая образы людей и цветов.

«Ну что же, осталось назначить Лёню королём эльфов… Королева сада – роза… Нет уж, это карикатура какая-то – Север в образе розы… Цветок из него явно не получится – не тот коленкор, масштаба не хватает. Может, дерево? Растёт же груша в моём палисаднике и вроде к месту, вон как под ней цветы разрастаются, сильнее, чем на открытом месте» – убеждала я сама себя с полной серьёзностью.

Телефонный звонок заставил вздрогнуть и вернул в реальность, которая заставила реки мыслей течь в совершенно другом направлении.

Бытовые необходимости выматывали сознание без остатка длительное время, но всё–таки, как реальность ни старалась, роднички, выпущенные на свет Женей Остаповым, напоминали о себе шелестом ключевой воды. Эльфийская поляна стала отдушиной. Давая отдохнуть разуму от решения проблем, я отправляла его в созданный образ, мысленно облагораживала дорожки, расставляла скамеечки, разговаривала с друзьями и помогала сама себе советами от их имени.

После недолгих раздумий, мой вдохновитель обрёл образ невысокой райской яблоньки, а образом Лёни Севера стало деревце ясеня. 

Жене я позвонила после очередного литературного собрания, на котором мне в ученицы была отдана шестнадцатилетняя девочка. Писать стихи в таком возрасте может заставить только любовь, но чему может научить тот, кто забыл её дыхание? Предстояло вспоминать и вживаться в образ.

– Женечка, я к тебе стучусь не так просто, – начала я поднимать тему после приветствий и коротко обрисовала задачу, стоящую передо мной.

– Так, на мгновение показалось, что ты решила дать мне шанс, но тогда бы не звонила. Я прав?

– Совершенно. Звоню, чтобы ты лишнего не подумал. В рассказе я ушла в сторону, сейчас предстоит написать ряд стихов в состоянии любовной агонии. Не хочу, чтобы встревожился, будто в твой адрес или не начал продумывать, кто ходит у меня в кавалерах.

– Понял. Нет, конечно, немного обидно, даже помечтать не дала. Истинная королева эльфов.

– И, значит, имею право наградить тебя по-королевски за разрешение не любить земной любовью.

– Это чем же?

– Доверием мой друг, абсолютным доверием. Готов слушать? – поддержала я шутливый тон и, получив согласие, рассказала про поляну эльфов.

– По сути, вдохновителем для создания моей отдушины стал ты и отныне живёшь там, на правах личности, приближённой к королеве.

– У тебя неплохо получается придумывать сюжеты для фентэзи. Не думала написать что-то в этом стиле?

– А по мне, так иду по дороге, проложенной Экзюпери. У него маленький принц на планете, где ничего кроме розы и овечки, у меня поляна с цветами и деревьями…

– Хранители деревьев – дриады, а не эльфы.

– Ну, я же создавала не мифологию, а отождествлять вас с Гуркиным и Севером с цветами не получилось.

– Если не секрет, каких мы древесных пород? Надеюсь, не дубы?

– У меня не настолько много места на поляне, чтобы дубовую рощу высаживать. Ты – райская яблоня, Север – ясень, Гуркина пока не вижу. Не приходит. Он вообще птичка залётная–перелётная, но скамейку на всякий случай держу в запасе.

– Ты меня удивила. Я – райская яблоня… А можно спросить, почему?

– Лирик, пишущий пародии явно создание декоративное, это раз, яблоко – очень полезный фрукт, но кушать райское – практически невозможно. Это из серии «не верь глазам своим». Твоя внешность довольно таки сильно контрастирует с содержимым.

– Ну да.  Бледные поганки тоже можно есть, но только раз в жизни… Нет, довольно таки интересное размышление обо мне. Спасибо. А Север кто?

– Ясень. Почему, попробуешь угадать? Ты ведь его дольше меня знаешь.

– Дай подумать…

Повисла пауза, но молчать при разговоре по сотовой связи – удовольствие дорогое и бессмысленное.

– Ладно, не старайся.  Всё значительно проще, чем кажется: я решила, что это самый уместный вариант хотя бы потому, что для маленьких цветочных эльфов пышная крона ясеня самое безопасное место и, при этом, никакой конкуренции, ибо его цветы напоминают невзрачную мягкую кисточку из тычинок.

– Глубокомысленное рассуждение, – засмеялся Женя.

– Ну а если заняться анализом, у ясеня огромное количество заострённых семян-крылаток, в природе они вонзаются в трещинки на земле и прорастают. Север изо всех сил делится с нами своими знаниями, буквально вонзаясь в разум, этакая колировка, вывернутая наизнанку… По сути, большинство писателей приколированы на корни тех, кто писать научил. Учителя служат подвоем. К несчастью, в моём случае это – Север.

– Почему к несчастью? – удивился собеседник.

– Потому что колировка – это всегда неполноценное растение. Даже опята на пеньке Пушкина – личности… А я без Севера, как Страшила без мозгов, и Гудвина поблизости не видно. Так, у меня телефон запикал – батарею высадила. Следите за новостями на стихире, буду начинать страдать.

– Ну, давай, успехов, – попрощался Остапов.

Это был единственный раз, когда я осмелилась показать свою отдушину постороннему человеку. Растения на моей поляне буйно поднимались под синим небом. Ясень набирал мощь, простирая ветви во все стороны, его крылатки разлетались далеко за видимые пределы – набирал силу фестиваль «Берега дружбы». Только райская яблонька оставалась неизменной и вызывала небезосновательное сострадание – в Женин мирок пришли ураганы. Одно за другим «плохо» не давали яблоне, растущей у меня в душе, набирать силу.

Шестого февраля Женя позвонил и радостно сообщил:

– Галочка, мне принесли пенсию! Вот только сейчас ушла почтальонка. Веришь – гора с плеч упала – начинается время стабильности. А ещё я в конкурсе первое место занял. Заглянешь на стихиру. И уже новый стих на другой конкурс отправил.

– Ой, как хорошо! Очень рада за тебя. Ты к нам на собрание в это воскресенье приедешь?

– Планирую приехать. Хочу с сыном увидеться, собираюсь после собрания к нему в Таганрог, с ночёвкой отправлюсь.

– Отлично. Значит – до встречи.

Разговор наделил яблоньку несколькими ветками и увеличил блеск листьев – Женино душевное состояние улучшалось.

Сообщение о его смерти всего через пару дней после нашей беседы вызвало чувство растерянности. Непонимание перехватило горло и буквально выдавило слёзы. Как умер? Человек полный планов не имеет права умирать! Это не честно! Господи! Так не должно быть! Словно в последней надежде на ошибку, мысли быстрее внутреннего взгляда скользнули к яблоне.

Её не было.

На месте деревца, поблёскивала небесно–голубая субстанция размером с его крону. Над скамейкой, ножки которой оказались почти до середины погружены в это голубе озерцо парила полупрозрачная фигура, окутанная в крик. Нет, я не слышала, я просто знала, что от фигуры исходит невероятно сильный крик.

Он словно туман скользил по блестящей поверхности. Истончался, исчезал, но его уже догоняло новое облако отчаянного крика.

«Муза», – шепнуло подсознание. «Женина Муза. Её слышал и понимал только он».

Глаза наполнились слезами.  Всего на мгновение я закрыла их, чтобы позволить каплям пролиться на щёки, но этого хватило чтобы озерцо и фигура над скамейкой исчезли.

Объяснить видение силой собственного воображения разуму не удалось, так же, как не удалось объяснить знание, что эта лазурная ртуть обжигающе горячая, и под ней сейчас образовался ожог. Только не озерцо причиняет боль – огнём горит под ним душа.

***

Плохое всегда случается внезапно. Даже если готов, даже если сам воздух, которым дышишь, буквально кричит о том, что плохое уже расправило свои покрывала и готово накрыть твой мир.

Сорок дней тому назад я узнала, как на самом деле заканчивается сказка про Дюймовочку.

Что ж, Анденсен был милосердным мечтателем и подарил своей героине вечно цветущую поляну, но назвал историю сказкой.

Я не хочу заглядывать в свой сад.

Для того, чтобы узнать, что он по периметру кроны ясеня покрыт толщей льда, а мои друзья–подруги пытаются растопить эту плиту собственными слезами, не обязательно видеть...

Я боюсь смотреть в собственную душу.

 

Восемнадцатое ноября –

День Рождения Деда Мороза.

Просыпаются детские грёзы,

Но о взрослых мечтах говорят…

 

Восемнадцатое ноября…

Ураганом трясёт Приазовье.

Первый день в эту осень суровый –

Совершается тайный обряд.

 

Восемнадцатое ноября…

Из созвездия Льва Леониды

Над Землёй пролетят и увидят

Что сердец огонёчки горят…

 

Я по–детски прошу: «Дед Мороз,

Не дари мне подарка, не нужно,

Объясни, если можешь, по дружбе:

Кто к земле Леониды принёс?

 

Метеоры вот эти в ночи

Уж не души ли с дальней планеты,

Из созвездия Льва? Дай ответ мне!»

Дед Мороз, как всегда, промолчит.

 

Ну а я - нарисую мечту,

Пусть ноябрь её сохраняет:

Леонид к Леонидам взлетает…

Он - туда, где подобные ждут.

 

 

Сафронова Ольга Игоревна

г. Таганрог

 

40 дней

 

Всё кажется: вот-вот он позвонит.

Обсудим: Степь… Дожинки… Берега…

Он был большой… Он был большой магнит!

Но размагнитился… Ушёл за облака.

 

Осталась масса планов, прорва дел.

Их надо продолжать. И только так!

Я думаю, он - этого хотел:

Осилить дальше путь, за шагом шаг.

 

Всё кажется: он здесь, недалеко…

Диктует эти строчки не спеша.

Кленовый лист летит… Кружит легко.

А где-то рядом… Лёшина душа

                               16.11.2023г.

 

 

О медведе и буровом мастере

 

                                                                                  Посвящается памяти Леонида Севера

 

Молодого медведя прикормили сами буровики. Интересно же! Агрессии сытый по летнему времени мишка не проявлял, зато являлся на площадку перед жилыми вагончиками за сгущенкой и другими лакомствами регулярно, как на работу. Бригада даже гордилась – свой медведь! У кого ещё такое?

Лето, между тем, быстро подошло к концу. А медведь заметно вырос, как и его аппетиты. Встречаться с ним в густых утренних или вечерних сумерках стало, мягко говоря, некомфортно. По одному в тёмное время старались не ходить. И все чаще заговаривали об одном: от медведя надо избавляться, потешились – и будет.

Дальше всё было как в известной поговорке . Сойдясь вместе в один вагончик на совет, «шкуру (и мясо) неубитого медведя» делили долго и страстно, планы были – грандиозные, главной темой обсуждения – как добыть медведя, и шкуру при этом не испортить. В конце концов решили действовать так: тонкий стальной трос хорошо закрепить, на другом конце сделать петлю, с помощью приманки заставить зверя засунуть туда голову, после чего петлю затянуть. Медведь таким образом будет пойман. Затем кувалдой по лбу – и готово. И шкура цела.

План был хорош, и первая его часть осуществилась без сучка и задоринки. Потянувшийся к открытой банке сгущёнки зверь сам сунул голову в петлю и через минуту озадаченно мотал головой, не понимая, что это с ним приключилось. Нависшей над ним угрозы он пока не ощущал. А «добытчики» вдруг как-то оробели и запереглядывались. Кому теперь с кувалдой идти туда, к медведю, лишать его жизни? И назад дороги нет – петля затянута. С живого дикого зверя её уже не снять.

В трудной ситуации ответственность берёт на себя старший – с кувалдой в руках к медведю отправился буровой мастер. В дележе «шкуры неубитого медведя» он участия не принимал, только молча курил папиросу за папиросой, глядя на азартные лица товарищей. Предчувствовал, что простого и весёлого конца у этой истории не будет… или сочувствовал медведю, так неосторожно доверившемуся людям? Когда зверь оказался в петле, а «охотников» завершать начатое не нашлось, мастер вздохнул, взял кувалду и вышел из вагончика. Он всегда доводил начатое (неважно – им самим или другими) до конца.

Говорят, звери умеют читать мысли. Правда это или нет, но зверь видимо почуял недоброе и попытался уйти прочь. Но не тут то было. Зверь и человек закружили по площадке. Наконец, медведь забился под дощатый помост, используемый для ремонта техники. Он молча смотрел на приближающуюся к нему смерть и, казалось, смирился с неизбежным. Но… Великая воля к жизни одержала победу. Зверь рванулся в сторону леса так стремительно и с такой неистовой силой, что стальной трос не выдержал и просто лопнул, будто был обычной бечёвкой. Через мгновение стремительная бурая молния исчезла из виду. Только густой подлесок затрещал. Все дальше, всё тише…

Больше медведь у буровиков не появлялся. А буровому мастеру Леониду Северу долго еще снились безнадёжные, налитые кровью медвежьи глаза.

____________________________

Я много раз просила Леонида написать об этом случае из его северного житья-бытья. Он так и не написал, не собрался, не захотел, быть может. А теперь уже не напишет никогда. Этот небольшой рассказ – страница жизни Леонида Севера, так, как я её запомнила.

                                                                              Ольга Сафронова, 09.11.2023г.

 

 

Дзюба Сергей Владимирович

г. Таганрог

 

Леониду Северу

(10 лет тому назад)

 

У Лёни День рожденья, к этой дате

Что написать? В раздумьях пыжусь,

Он, как-никак, а «Чайки» председатель,

Напишешь хорошо - все скажут «лижешь».

А не писать нельзя - мы ж корефаны,

Поэтому отмечу недостатки

И опишу с бесстрашьем графомана

В чём глуп он, в чём - профан, а в чём он - гадкий.

 

Ну, глуп конкретно он, как председатель.

Собрал народ – давай, руби капусту!

Так нет! Наоборот! Готов отдать он

Последнее за нас, и это грустно.

Профан он в построении интриги.

Стравить народ и съесть по одному

Он не способен. В том - его вериги,

Что за глаза ни скажет никому.

Но в чём воистину он гадок,

Так это в правке – всех он упечёт.

Я сорок пять извел на стих тетрадок,

А он мне: « Не пойдёт, давай ещё».

Мне, если честно, нравился он весом

Так нет, за месяц взял и похудел!

И вот я первым стал тяжеловесом.

Оно мне надо? Это ж - беспредел!

Ещё того разлива он садюга!

Причем в затеях, блин, неутомим…

Но, если честно, лучшего нет друга,

И я горжусь, что лично знаюсь с ним.

                                   2013г.

 

 

Гречко Неонила Варфоломеевна

г. Матвеев Курган

 

Ночная звезда

 

Гори, звезда – царица ночи.

У ног твоих бушует пир.

Ты, как волшебница, пророчишь,

Живущим даришь этот мир.

 

Тот мир, где мы живём, страдаем,

Но снова любим и скорбим.

Когда от жизни убегаем,

И всё по-прежнему – бежим.

 

Бежим: куда, зачем – не знаем,

Бежим за кем-то, кто куда.

И нас лишь время разбросает,

Поставив на свои места.

 

Укажет где, кому какое место

Нам занимать под яркою звездой.

Кому идти по жизни честно,

Кому - дорогою иной.

 

И ничего тут не поделать –

Ведь у Вселенной - свой Закон.

Коли судьба так захотела,

То должен быть исполнен он.

 

А может, сделать остановку?

И взглядом посмотреть иным?

Забег замедлить свой немного

И поклониться всем святым.

 

Да не пора ли в наших душах

Найти местечко для добра.

Дарить его по белу свету,

Частичку отдавать тепла.

 

Тогда возможно снисхожденье

И благосклонная судьба

Расскажет смело, без обмана:

Жизнь прожита тобой не зря.

 

Звезда моя, царица ночи,

Царица страсти и любви.

Вселяешь в души незаметно

Порывы счастья и мечты.

 

Гори ж ты ярче в небе тёмном

И освещай нам млечный путь.

И помоги умершим, вспомни,

Как поведут на божий суд.