Конюхова Галина Ивановна

с. Покровское

 

Жаркое лето

 

1.

Солнце этим летом рассердилось будто,

Шлёт лучи на землю очень горячи.

Отдых наступает только ранним утром.

А, весь день и вечер словно на печи.

Голубой цикорий день на солнцепёке,

Донник источает тонкий аромат.

И цветут,  и пахнут, даже не вдомёк им:

Африке в России человек не рад.

2.

Рвутся  в поле мины и летят снаряды,

Под открытым небом на жаре бойцы

Бьются с вражьей силой под приказ комбата,

Гибнут молодые, в возрасте, отцы.

Взрывы долетают из-за косогоров,

В Таганрог, Покровку нашу без конца.

Господи помилуй, уведи то горе,

Что в могилы сводит милые сердца.

Уведи его ты вглубь, как можно дальше,

Русского чтоб рода не прервалась нить.

Сколько полегло их и ещё поляжет,

За кого ж девчатам замуж выходить?

Кто детей доучит, матерей досмотрит,

Плачущих без сроку приласкает вдов.

В трауре портреты  слова не проронят,

Не придут подправить опустевший кров.

Помоги Всевышний им на поле брани,

От свинцовой пули защити, укрой.

Залечи солдатам их сквозные раны

И с Победой скорой возврати домой!!!

 

 

Пирожки

 

Я снова жарю пирожки,

Для тех, кто в дзотах и окопах.

Не пожалев своей башки,

Воюет с бешеной Европой!

Кто нахлебался от души,

Бесовской копоти и гари.

Кто третий год не спит в тиши,

Спасает русский мир от тварей!

Для тех, кто с натовской ордой

Вступили в роковую схватку.

Мы верим, наши все равно

Зверьё положат на лопатки!

А, тем кто головы сложил,

В очередных боях кровавых,

Клянутся парни у могил,

Что отомстят! Придет расправа!

 

Я пирожков вам напекла,

А, к ним компота наварила.

Дай Бог, от пуль чтоб сберегла,

Вас Матерь Божья, Бога сила!!!

 

 

Сафронова Ольга Игоревна

г. Таганрог

 

Европолитикам

 

Они ликуют… Они – довольны!

И им не больно. Совсем не больно.

От счастья пенится евромасса,

Сливая лица в одну гримасу.

 

Они довольны, что смерть слепая

Уносит, косит, не выбирая,

Солдат, детей, стариков и женщин:

«Какая радость! Вас будет меньше!»

 

И нет им дела, что на руинах

Кончаясь, корчится Украина.

Сухих дровишек в огонь подбросят:

«Ракет вам новых? Встречайте гостью!»

 

Им дела нет… Нам зато есть дело!

Довольно куражиться. Надоело.

Суровою нитью сшивая страну,

Россия закончит и эту войну.

 

 

Север Ирина Николаевна

х. Дарагановка

 

 

Тушёнка

 

Детвора гурьбой бегала по деревне и её окрестностям в поисках хоть какой-нибудь еды. Голодное лето 43 –го в оккупации. Истощённые после изнурительной зимы, хватали малыши всё, что попадётся под руку – лебеду, ягоды, какие-то семена и зёрнышки. Им так отчаянно хотелось есть, что животы сводило от одной только мысли о большой краюхе хлеба с молоком. Голод гнал детей к сельскому клубу, который фашисты превратили в казарму. Хоть и страшно было до жути, но невиданное богатство обнаружилось сразу при появлении фрицев – любили, очень любили есть тушёнку эти завоеватели.

Ватага ребят, с опаской занимала свой наблюдательный пункт в кустах, и,  затихнув, ждала. Немец  возьмёт узкую блестящую банку, вспорет ей брюхо огромным ножом, смачно съест содержимое,  и выбросит банку в окно.

Вот тут не зевай!

Кому достанется первому  заветная посудина?  Конечно же, самому резвому! Бывало, выбрасывали сразу несколько штук и у детей случались нередко потасовки из-за добычи.  Фашистам нравилось зрелище, когда малыши  дрались из-за пустых банок, выхватывая их друг у друга.

- Кляйне швайн! – что-то непонятное  тарабарили немцы на своём языке и гоготали, как гуси.

- Ну, чистые гуси! – со страхом подумала однажды маленькая Лида. Она хоть и была тихим, застенчивым ребёнком, но поиски  какого-нибудь пропитания гнали её вместе со всеми туда, ближе к клубу.

- Над чем они гогочут, когда так хочется кушать?

От банок пахло ошеломляюще вкусно, слюнки текли, глаза наполнялись слезами,  и щекотало что-то  в носу. Ни языком, ни маленькими пальчиками нельзя было достать остатки жира со дна банки.

Однажды Валерка – самый шустрый и пронырливый,  засунул всю ладошку в банку, но она застряла и,  кто-то из мальчишек дёрнул эту «ловушку» с орущего Валерки.  Она, как натравленная немецкая овчарка, «грызнула» детскую ручку своими острыми, зазубренными краями. Фрицев этот случай позабавил от души, а Валерка ещё долго лечил «укусы» от банки,  привязывая к ним подорожник грязной тряпкой.

Прошло много лет, но до сих пор рассказывая внукам истории из своего  детства, Лида  испытывает чувство жгучего стыда и унижения – как можно смеяться над тем, что ребёнок отчаянно и безысходно хочет есть?

 

 

Север Леонид Юрьевич

х. Дарагановка

 

ОТРЫВКИ ИЗ ПОЭМЫ «ЗНАЧОК»

 

17 октября 1941 года.

 

Азовское море на три стороны,

Бульвар, почернелый от смрада войны,

С винтовкой лежит неживой паренёк...

В крови на груди комсомольский значок.

Штыком трёхлинейки броню не сдержать,

Парнишка погиб... Но не стал отступать!

 

На танках кресты... Смерть вползла на обрыв,

Завыл! Застонал Таганрогский залив!!!

Прямою наводкою от маяка,

Как в тире, прицельно и наверняка,

Орудия били в борта кораблей -

В клочки разрывало больных и детей...

Флаг с красным крестом никого не сберёг,

Так "новый порядок" пришёл в Таганрог.

Кровавое месиво... Вопли кругом...

Здесь много белуги кормилось потом...

 

 

26 октября 1941 года.

 

Широкая площадь... Эссэсовцы в ряд,

Из уст полицаев отборнейший мат,

Старинная школа... В ней слышится крик:

- Где ключ от квартиры, вонючий старик?!.

Свинцовый, холодный, колючий рассвет...

Всем ясно одно: - Им спасения нет!

На площади несколько тысяч людей,

Пощады не будет... Ты жид! Ты еврей!

 

Под рокот эссесовских грузовиков

Прикладами гнали детей, стариков

Под тенты машин... Полицай прокричал:

- Везите их в балку!

Мотор зарычал...

А тех кто покрепче погнали пешком,

Как скот на убой... И убили потом!

Петрушина балка... Три тысячи тел...

Так город узнал, что такое расстрел...

 

 

23 февраля 1943 года.

 

Двух девочек: Валю и Раю...

Пятнадцать безусых ребят,

Эссесовцы в спины толкают...

Морозное утро... Закат...

 

Закат юных жизней, которым

Всегда благодать от Христа,

Такие - России опора,

Хотя не носили креста.

 

Две девочки: Валя и Рая...

Изранена нежная грудь,

Босыми ногами ступают

По снегу... Осталось чуть-чуть...

 

Пять суток побоев, допросов

И похоть хмельных кобелей,

Честь девичья рваными косами

Вопила: "Убейте скорей!"

 

Две девочки: Валя и Рая...

Пятнадцать безусых ребят,

Разделись у самого края,

Морозное утро... Закат...

 

Сулили им жизнь за измену

И боль вырывала глаза,

Но так и не став на колени,

Их души ушли в небеса...

 

Рыдало февральское солнце,

Рыдала безудержно мать,

Все были они комсомольцы

И это никак не отнять!

 

Две девочки: Рая и Валя...

Пятнадцать ребят... С высоты

На мёрзлую землю упали...

Внучок, подари им цветы...

 

 

Ковылин Михаил Ильич

с. Новобессергеневка

 

О, если б никогда не убивали!

 

О, если бы нигде не убивали:

Ни на земле, ни в космосе – нигде,

А цену жизни люди узнавали

В большой любви и творческом труде?!

 

Наверняка была бы жизнь красивей

И в сотню раз насыщенней была,

И каждый был бы в сотню раз счастливей,

Творя всегда лишь добрые дела.

 

А что жить так мешает человеку?

Корысть? Гордыня? Гнева кулаки?

Зачем он убивает век от века

Себе подобных Богу вопреки?

 

О, если б никогда не убивали!

Пусть в будущем и будет только так:

Чтоб люди в тысяч раз счастливей стали

Да здравствует любовь и красота!

 

 

Здесь русский дух

 

Где русский дух, где Русью пахнет,

Там супостатам нет житья,

Там зло и корчится и чахнет…

Священна русская земля!

 

Как много было вражьей силы

С желаньем Русью овладеть,

Но победила всех Россия,

Не зря ведь символ наш – медведь.

 

Сильна большой семьёй народов!

Живущий каждый в ней народ,

Не ущемив своей свободы,

Себя здесь русским назовёт.

 

Национальности России

Между собой смешали кровь,

Медвежью взращивая силу,

Здесь правят дружба и любовь.